Это была четырнадцатая весна в моей жизни. Люблю это время года, то и дело распускаются почки, все тает, в воздухе слабо, но приятно веет летней сыростью. На опушке на еще не проросшей траве что-то клевала стайка жирных наглых городских голубей. Даже марать шерсть в крови не хотелось в столь прекрасное утро. Мои родители уже успели уйти на несколько километров вперед, не захотев сделать остановку в городе. Это я слышала по традиционной утренней перекличке, вой отца и матери действительно был далеко впереди. Сестрица была где-то западнее, может, решила спереть что-нибудь у людей и позавтракать? Я же еще вечером пошла по следам Крота. Он был какой-то странный последнее время, мне показалось, что-то должно произойти... И это "показалось" не давало мне покоя.
    Я сегодня уже подкрепилась и была полна сил. И я знала, что братец где-то поблизости. Я подняла морду к немного облачному голубому небу и коротко провыла. Все, осталось только подождать его здесь. Я забралась на нагретый утренним солнцем камень, улеглась на него и положила морду на лапы. Тогда я еще не была таким исполином...

Отредактировано Малибу (15-03-2011 09:33:48)

Ее шерсть была мокрой, не приятно прилипавшей к телу, но солнце приятно грело спинку, отчего черная грива сохла и вновь вставала в ирокезик. Волчонка до того же разнежилась, что едва блаженно не вывалила наружу язык и не запускала слюни. Так было приятно и тепло, тело получало свой долгожданный витамин Д. Сзади послышался знакомый вой. Черно-белая только ухом дернула, ей было лень отвечать, она и так знала, кто за ее спиной.
- Что случилось? Выглядишь... неопрятно.
- А-а-ась? - она все-таки себя пересилила и подняла голову. - Да со мной-то все хорошо. А ты в последнее время сам не свой, - она потрепала его лапой между ушами (такая возможность была, т. к. волчица лежала и лапы на уровне его головы) - Засранец, ты можешь замышлять что-то в тайне от кого угодно, но не пытайся скрыть от меня, -
Улыбка, блеск разноцветных глаз, тык черным маленьким носом в висок брата. Все-таки, Кор был ей ближе остальных.

Отредактировано Малибу (17-03-2011 21:52:04)

- Да ничего я не замышляю... ну, почти.
Уши волчонки были направлены на него, как и внимательные блестящие глазки. Она была настолько поглощена ожиданием повествования брата, что не заметила, как тот умудрился сделать подсечку, отчего ее тело нелепо плюхнулось на бок. Черно-белая только ухнула от резкого соприкосновения с камнем, но ей было не до ответа на дружелюбное нахальство.
- Мне уже не нравится этот тон, - сказала она, пристально глядя в его глаза. - И поведение твое, кстати, тоже, -
Улыбка сошла с губ темно-серого, брат и сестра изменились в настрое синхронно. Черно-белая даже слегка ухмыльнулась, в очередной раз заметив их очередное сходство. Они ведь нередко одновременно говорили одно и то же, переглядывались друг с другом и делали одни и те же достижения или ошибки. С минуту они просто смотрели друг на друга, одна в напряженном ожидании, другой то ли в нерешительности, то ли в процессе формулировки речи.
- Ладно, слушай. Мне тесновато здесь. Здесь в смысле в нашем мире... Ведь его границы намного больше, вспомни, что рассказывали родители. Я хочу уйти, начать собственную дорогу. -
Некоторое время Малибу молча смотрела на на брата. В ахуе. Хотелось его отпинать, сказать, что от нее он не отвяжется. Она с надеждой и вопросом посмотрела в его серые глаза, но там ясно читался ответ "нет", и все понималось без слов. Тогда она задвинула подальше свою навязчивость, привязанность и стадное чувство. Ее голос был похож на плавящийся металл - густой и глубокий, потерявший свою звонкость и непробиваемую твердость, но еще не размякший до состояния пластилина. Из груди, из самой души, словно ее дух-опекун в нее вселился. Она говорила тихо и звучно, на низких тонах:
- Я тоже задумывалась над этим. Я тоже порой хочу свалить, ибо не вижу смысла тащиться за родителями, у них свой путь, путь одиночек, я же хочу быть в стае. Хочу найти друзей и приключений, найти свое место. Но я рассчитывала, что мы пойдем вместе, Кортон, - все это время она говорила ровным голосом и смотрела в глаза, не отрываясь, и не шевелясь. Навязываться, вопить, упрашивать, предлагать какие-то уступки или условия ей попросту не позволяла гордость. Потому она продолжила, - Но раз ты хочешь попробовать себя одиночкой, я тоже так сделаю. Я не знаю, в каком направлении ты отправишься и куда тебя занесет. Я отправлюсь на север, - она мечтательно посмотрела в сторону тех краев, благо природный компас, заложенный в голове каждого зверя, компенсировал топографический кретинизм волчицы. Подул ветер и она глубоко вдохнула. На морде изобразилась неподдельная грусть, черно-белая спрыгнула с камня и встала напротив Кора. Она сначала принялась по новой изучать каждую царапинку на его теле, несмотря на то, что и так прекрасно знала, где там и что, после резко боднула его лбом в грудь и положила свою морду на его спину, оставшись стоять напротив него, обнимая таким образом. Она проглотила ком в горле и закрыла в глаза, вдыхая запах волка. - Только, сука, попробуй потом меня не узнать или не встретиться со мной еще раз, -

Отредактировано Малибу (02-04-2011 21:01:45)

- Хорошо... Тогда я пойду на юг.
Либу улыбнулась:
- Хороший выбор, братан, но не для меня, не для меня, -
И вот он, момент истины. Последний вдох запаха его шерсти, последний взгляд в его голубые глаза, последний пинок, последний стеб. Последний... Последний? Последний?! Неа, заключительный.
- Я тебя узнаю даже слепым! По брани... Бывай. -
Ух, тогда они еще и не знали, какое точное сравнение он подобрал! Ну чтож, им только предстоит это узнать спустя немного времени... Узнают ли они друг друга, изменятся ли?  Это все вопрос времени.
  Мягкие пушистые лапы, мокрые и грязные, дали "пять", после чего братишка ушел. В разноцветных глазах появилась печаль, едва не навернулись слезы, но их волчица заставила себя проглотить. Стройные черные на половину лапы уперлись в землю, чтобы не дать черно-белой рвануться за Кором в порыве схватить его за хвост и остановить. Простояв вот так в ступоре еще минут пять, волчонка глубоко вздохнула и отправилась догонять сестру и родителей, чтобы проститься. Несколько длинных прыжков к лесу, остановка, взгляд назад. Улыбка. "Мы выросли. Мы стали настоящими волками. Нас растили, как волков, нас воспитали, как волков. Значит, и прощаться нам по-волчьи".
  Под мелодию моросящего дождя раздался на несколько километров звонкий вой. Он нес в себе и тоску, и радость, и торжество, и траур. Захватывало дыхание, а возможно и закладывало уши у тех, кто мог находиться вблизи.
- На север-р-р-р! - заключил второй короткий вой песню, после чего лапы понесли волчицу прочь.